эссе номер двести пятьдесят один — плюс-минус шестьдесят три — семьдесят пять

Я никогда не ходил в клубы один. Только в Приморском танцевал ночью «под клозапином» — от меня все шарахались. В Москве — никогда.

Так предполагаю, выбираешь двух девушек, не проституток, и когда они вроде как не против «подхода», я заказываю два коктейля «встреча с дауном», а себе беру четыре эспрессо. И тут надо изобразить, будто я проглотил два «колеса» с нарисованными сердечками, представить, что я Дмитрий Медведев, покуривший AK47, и рассказать интересную историю.

Нет, я вру. Я ходил один в московский клуб — раз десять. Он принадлежал людям с Кавказа, я так и не знаю, каким именно.

Это была жесть. Настоящая жесть. Съёмка длилась то ли два, то ли четыре часа, я приложу потом фотографии.

Это был клуб уродов. Я снимал по выходным и там показывали «шоу» со страшными топлесс-бабами и полуголыми мужиками. Они танцевали или типа того, заметьте, этот файл не вертикален. Короче я заёбывался вусмерть снимать этих посетителей клуба. Не говорю про музыку, она там ужасна от начала и до конца. Какое-то адово дребезжание.

Я получал то ли две, то ли четыре тысячи за выход.

Я нашёл общий язык с барменом, был бесплатный кофе. Я показал ему мой плейлист на iPod, там был The Green — Non Phixion, стали знакомы. Шагали по залу, когда делать нечего было.

Была зона общего зала и была зона с караоке. Я снимал то тут, то там, то там-тарарам.

В зал с караоке приходили менты с Петровки, 38. Они сказали мне, что если их снимки появится в интернете, то со мной случится что-то не хорошее, будь оно неладно. Один из них, «главный», схватил меня за объектив, а у меня тогда был один из самых дешёвых объективов из всей линейки, улыбнулся с ухмылкой и что-то сказал — с издёвкой или нет — не понятно.

Был случай. В караоке были эти полицаи, за соседним столом сидел какой-то мужик. Они поссорились из-за очереди, не разобрались, чьё время петь песню «про Алёшку» (или что они там слушали). Дело дошло до драки. Трое ментов отпиздили этого одного мужика, вышли на улицу и продолжили дело. Мент достал пистолет. Охранник скрутил его. Что было дальше — не знаю.

Мало, что помню с тех дней. Я говорил с директором заведения, но ничего не услышал, и он отправил меня к манагеру.

Я заканчивал на 10-15 минут раньше положенного времени, потому что больше не мог делать эту работу, голова кругом шла.

Пил кофе и общался с Надей, которая меня туда устроила, она певица; и с барменом, прости, забыл твоё имя.

Пил кофе и ждал, когда начнут ходить трамваи. На трамвае я доезжал до метро, а дальше или шёл в кофе-хауз играть в покер на ноуте и пить кофе, или ехал домой. Один раз я приехал и разбудил Мариам после работы, а однажды после клуба приехал в церковь на учебную съёмку, тогда ходил на курсы, были литургия и потом исповедь. Думаю, из-за меня батюшка сказал, что мы (со мной были другие студенты) снимаем как папараци, нагло и не прилично. Батюшка, мои извинения.

Было зимнее утро. Я не стал ждать трамвай и пошёл до метро пешком. Я был уставший и измученный, еле ковылял ногами. Шла зима. Остановились жигули с дагофагами, говорили, давай подвезём, давай подвезём, брат давай подвезём. Потом один из дагов вышел и начал брататься со мной, мол, Россия, Дагестан, СССР, дружба навеки и всё такое.

Когда они уехали, я не досчитался кошелька. В милицию идти? Нахуй и тех, и других. В кошельке были 500 рублей и карта мосбича. Неизвестная добрая женщина позвонила и вернула карту. Бумажник жалко. Quicksilver. Хороший был.

На новый год я уехал в Питер и написал манагеру клуба, что в новый год не работаю. Вернулся в Москву, чтобы выйти на съёмку. Я, оказалось, уволен. Больше в клубе «Эра» не появлялся. Нашли другого бедолагу-фотографа.

Несколько раз я ходил на DJ-сеты западных музыкантов на крупные площадки. С Бесковым ходили на Shpongle, там я устал, он сказал, что устал, ушёл, и я ушёл. Психбольница, хуле.

Так вот, два года, даже чуть больше, я был почти перманентно в компьютерных клубах в 1998—2001 годах. И они здорово перевернули мою жизнь. Starcraft, Quake 2, потом Counter-Strike. Я умел играть во все игры, игры были моей жизнью. Во многом я был одним из лучших в Москве. Так не только я считаю.

1998 год, значит. Года с 1995 я читал всю прессу, посвящённую сначала играм на приставках, а потом на компьютерах.

В начале 1998 года я прочёл объявление в игрожурнале: «Клуб „Орки“. Столько-то компов, такой-то адрес».

Родители были против моего увлечения компьютерными играми, категорически против. Дома не было приставки или компьютера. Да и жили тогда не богато — на такие вещи просто не было денег.

В общем, заявился я в «Орки», взял комп на час или полтора — больше денег не было. И началось. Игра по сети была тогда новшеством. И я фанател от игры по сети. Это была живая фантастика. Я сидел за спиной у Dilvish’а, на тот момент лучшего Старкрафтера России. И подолгу изучал, как он играет. Dilvish — мастер спорта по шахматам. Он взял первое место в первом сезоне ladder на Battle.Net, используя дисбаланс в игре. Считай, был первым чемпионом мира. В один момент я взял блокнот и начал записывать, что он делает и в каком порядке.

Дилвиш устроил бесплатные турниры по Стару в Орках. Первый я пропустил, а на второй пришёл и занял то ли второе, то ли третье место. Мои шесть зерлингов всех порешали. Мне было всего 13 лет.

Проблема была в деньгах. А играть хотелось больше и сильнее. Скилл рос. Но не было доступа к компьютеру — бесплатного. И это была беда настоящая.

Сейчас я смутно помню, что происходило тогда. Я вроде как учился в восьмом классе Гуманитарного лицея при РГГУ, а там напрягали, как на первых курсов институтов, тех что при СССР были. Короче, тяжело было.

Ну и я начал прогуливать школу. Кое-как закончил восьмой класс лицея и меня перевели в обычный.

Тут я смутно всё помню, но есть, о чём рассказать.

Меня кто-то уебал, поэтому я заканчиваю писать этот идиотский текст.

24.12.21, отредактирован сто пятьдесят раз — 10.01.2023